Земля неведомая - Страница 21

— Рубите ванты, идиоты!

Несмотря на всю панику и хаос, царившие на палубе «Экюеля», несколько человек, действительно, догадались схватить топоры и начали рубить канаты, всё ещё удерживавшие мачту, которая оттягивала их назад и грозила опрокинуть либо пробить борт при любом ударе. Но, самым страшным было то, что грот-мачта, падая, оборвала один из тросов, удерживающих бизань. Она пока ещё держалась в гнезде, но, учитывая такое волнение, это было ненадолго. Оставалось только молиться о чуде. И чудо пришло — в виде идущей за ними «Гардарики» на зарифленных парусах. Флагман капитана Спарроу догонял их довольно быстро. Даже слишком быстро.

Очередной шквал обрушился на «Экюель», и бизань рухнула вслед за гротом. Фрегат рыскнул в сторону, и бушприт «Гардарики» с треском воткнулся ему в корму с левой стороны. Как раз пониже капитанской каюты…

Д'Ожерон покосился на окно. Стёкол после шторма там не осталось, да и рамы были изрядно помяты. Стену украшала изрядная заплата из простых неструганых досок на том месте, где её протаранила «Гардарика». Спасибо, что хоть такую поставили, а то два дня губернатор боялся заходить в свою каюту, чтобы не вывалиться. Сквозь разбитое окно происходящее на острове Мона было слышно — лучше некуда. Как только они приблизились к берегу и были отданы якоря, вся пиратская флотилия — кто на шлюпках, кто прямо вплавь — бросилась к «Гардарике». Её окружили, продолжая кричать, свистеть, хлопать в ладоши. Многие залезли на борт по талям, которые сбросила им Галкина команда. Стоило самой Галке, смеявшейся и отпускавшей весёлые шуточки, сойти с мостика, как её подхватили на руки и в таком виде — не дав самостоятельно ступить ни одного шага — доставили на берег. Д'Ожерон и не глядя в окно прекрасно себе представлял, что именно происходило снаружи. Там чествовали капитана Спарроу в тот самый момент, как его собственный авторитет камнем шёл ко дну.

Часть 2. Сукины дети

1

Три юбки — две нижние, из тонкого шёлка, и верхняя — корсет, кружевная мантилья, платье зелёного бархата. Богато инкрустированный веер. Изящные туфельки на каблучках. Жемчужное ожерелье, кольцо и серьги с изумрудами, шёлковые перчатки. Мечта любой испанки, одним словом. Галка же смотрела на этот наряд с тем чувством, какое возникает у больного перед посадкой в кресло дантиста. В последний раз она надевала платье на собственную свадьбу, и то только потому, что в противном случае священник отказывался их с Джеймсом венчать. Теперь ей предстояло небольшое перевоплощение, ради чего придётся затягиваться в корсет, надевать все эти юбки, платье, мантилью и драгоценности. А при виде шёлковых чулок с подвязками и красивых, но узких туфелек у неё сводило скулы.

— Ладно, — сказала она, прикладывая к себе платье. — Красота требует жертв.

— Если ты не против, я помогу тебе это надеть, — с тонкой улыбкой проговорил Джеймс.

Процесс занял около часа, и, с учётом специфики места, времени и участников события, они ещё быстро управились. Штурман из Джеймса был куда лучше, чем горничная, да и жёнушка ему досталась далеко не ангельского характера. Но через час их обоюдные мучения увенчались успехом. Бедные Галкины уши! Они у неё, конечно, были когда-то проколоты, но так давно, что дырочки уже успели основательно зарасти. Кроме того, Галка никогда в жизни не носила такой тяжести, как эти огромные колумбийские изумруды, будь они неладны! Уже через десять минут ей казалось, что к мочкам подвешены две килограммовые гири, а к концу дня эти серьги весили уже по пять килограммов.

Наконец, за дело взялся Владик: как выяснилось, кроме него никто здесь не смог бы соорудить из Галкиной гривы более-менее приличную дамскую причёску. Влад вошел в каюту с решительным видом. Галка протянула ему волосяную щётку и, расправив юбки, уселась на стул.

— И это всё? — иронически поинтересовался он, взяв щётку в руки, — Чем я тебе волосы укладывать буду?

— А что тебе ещё нужно? — искренне удивилась Галка.

— Шпильки там всякие, гребни, заколки. И ещё щипцы.

— Щипцы-то зачем?

— Локоны завивать.

Со вздохом Галка поднялась с места и, порывшись в сундуке, стоявшем возле окна, извлекла из него большую шкатулку, украшенную перламутром. Она ещё питала смутную надежду как-то отвертеться от предстоящей ей неприятной процедуры, но Владик был неумолим.

— Может, не надо накручивать, а? — попросила Галка дурашливо-умоляющим тоном. — Под мантильей всё равно не видно…

— Ты тогда лучше сразу паранджу надень, — припечатал Влад, — Под ней не только волос, но и лица не видно. Лучшая маскировка для вылазки.

Смирившись с ожидающей её экзекуцией, Галка снова села к столу, на котором Влад уже раскладывал содержимое шкатулки. Там были черепаховые и перламутровые гребни, большие и маленькие шпильки с навершиями из жемчуга и драгоценных камней, заколки, броши, ещё масса как-то женской мелочи, в которой она совершенно не разбиралась. Рассматривая всё это богатство, Влад присвистнул.

— Откуда такие сокровища?

Галка пожала плечами:

— Взяли на каком-то "испанце".

— И ты всё это носишь? — съязвил Влад.

— Ты чего, обалдел? Ты хоть раз на мне такое видел?

— А зачем тогда хранишь?

Галка растерялась. А, действительно, зачем?

— Да так, — сказала она, пожимая плечами. — Держала на всякий пожарный.

Она испытывала полнейшее равнодушие ко всякого рода цацкам и носила только крестик на тонкой серебряной цепочке — память о прошлой жизни — да кольцо, подарок мужа. Тем не менее, эта шкатулка лежала в сундуке — и вот, дождалась своего часа.